о-в Кармен (Мексика)

о-в (Мексика) Carmen, Isla

  Нагой рассвет

   1955 – США (82 мин)

     Произв. UI (Джеймс О. Рэдфорд)

     Реж. ЭДГАР ДЖОРДЖ УЛМЕР

     Сцен. Нина и Герман Шнайдеры

     Опер. Фредрик Гейтли (Technicolor)

     Муз. Хершел Бёрк Гилберт

     В ролях Артур Кеннеди (Сантьяго), Бетта Сент-Джон (Мария), Юджин Иглесиас (Мануэль), Рой Энгел (Гунц), Чарлита (певица Тита), Тони Мартинес (Висенте), Фрэнсис Макдоналд (ночной сторож).

   Мексика. Крестьяне Сантьяго и Висенте, настрадавшись от революций и контрреволюций, стали ворами. Однажды ночью они грабят товарный вагон. Висенте смертельно ранит ночной сторож. Чтобы облегчить его муки, Сантьяго в красках описывает ему красоты Рая. Схоронив друга, Сантьяго набредает в долине на маленькую ферму, где живут Мануэль, 19-летний юноша индейских кровей, и его красавица-жена Мария, с которой муж обращается как с рабыней. Мало того что Мануэль злоупотребляет супружеской властью, при этом он еще слаб, жаден, лицемерен и вдобавок ханжа. Сантьяго дает Мануэлю денег, чтобы тот отвез его на грузовике в ближайший город Матамарос. Там Сантьяго передает краденую партию часов организатору налета Гунцу. Тот отказывается выплатить всю сумму, но Сантьяго подвешивает его и опустошает сейф. Он идет с Мануэлем в кабаре и отдает юноше часть денег для его будущих детей. Мужчины возвращаются на ферму. Мануэль одержим мыслями о деньгах, оставшихся у Сантьяго. Он собирается убить Сантьяго во сне, но тот не спит и думает, что юноша пришел извиниться за недавнюю ссору. На следующий день Мария, давно уставшая от грубости мужа, просит Сантьяго, чтобы тот забрал ее с собой. Сантьяго поначалу красочно расписывает преимущества вольной кочевой жизни, а затем с горечью говорит о ее недостатках: он никогда не знает, где заночует, у него нет друзей, его часто мучает голод. Мария твердо решила уехать. Мануэль снова пытается убить Сантьяго, но рядом появляется змея, и Сантьяго убивает ее, спасая жизнь юноше. Мануэль в слезах признается Сантьяго в своих коварных планах, и тот покидает ферму вместе с Марией. Но Гунц разыскал Мануэля и вместе с двумя приспешниками собирается его повесить. Сантьяго возвращается, вторично спасает жизнь Мануэлю и убивает Гунца, но тот, умирая, стреляет ему в спину. Сантьяго примиряет Мануэля и Марию, а затем расстается с ними, поскольку, по его же словам, ему пора пойти совсем другою дорогой. Мануэль раскаивается в жадности и обещает лучше относиться к жене. Молодые супруги так и не поняли, что Сантьяго смертельно ранен. Оставшись один, Сантьяго умирает под деревом, утешая себя теми же словами, которыми щедро осыпал своего друга Висенте.

   ►  Все, что лишь может выразить кинематограф, содержится в этом «маленьком» фильме, наполовину вестерне, наполовину приключенческой картине, по ясности и осмысленности близком к вершинам прекрасного. За 25 лет работы в кино Улмер успел переварить множество самых отдаленных и самых плодотворных влияний (у Каммершпиля он позаимствовал экспрессивность и простоту декораций, у Мурнау – универсальность и космическую насыщенность авторской мысли). Под давлением обстоятельств он также почти до гениальной чистоты доводит свое стремление к экономии драматургических и вообще любых средств. Нагой рассвет – итоговая картина в его творчестве, и при этом фильм настолько прост, настолько доступен, что может служить введением к этому творчеству. Это излюбленный автором жанр: «моралитэ» (род наставительных пьес, расцветавший до наступления Ренессанса); история молодого человека, обладающего многими недостатками, но пока еще не закосневшего окончательно. Под влиянием старшего он вступает на путь исправления. Наставник главного героя – вор, т. е. человек, априори недостойный уважения, однако у него есть опыт и прозорливый ум. В отличие от юноши, он не придает особой цены словам и лицемерию. Но это лишь фабула; помимо прочего, фильм включает в себя и многоуровневую притчу, и очень богатый набор размышлений о скитаниях и оседлой жизни, расточительности и накопительстве, изгнании и вовлеченности, трезвом суждении и лицемерия. В этой картине с литературными и многозначительными диалогами всякой истине находится ее полная противоположность.

   Фильм отражает эту дуальность и на уровне формы. Снимая 2-й фильм в цвете (1-м стал Малышки в Багдаде, Babes in Bagdad, 1952 ― фарс, где цвет использовался в бурлескной манере), Улмер внешне делает его мягким, лучезарным, плавным, насыщенным, словно фильмы Ренуара (обратите внимание, как показан персонаж Бетты Сент-Джон). В то же время персонаж Артура Кеннеди придает фильму пронзительную грусть, которая легко достигает трагических высот. Весь уникальный талант режиссера выражается уже в 1-й сцене (авантюрист помогает товарищу встретить смерть). Эмоции здесь достигают накала, почти как в финале, хотя фильм еще только начинается. Музыку сочинил великий Хершел Бёрк Гилберт (Кармен Джоунз, Carmen Jones; Пока город спит, While the City Sleeps; Вне обоснованных сомнений, Beyond a Reasonable Doubt).

   N.В. Нина и Герман Шнайдеры – эти имена в титрах фильма долгое время представляли собой загадку для любителей кино. На самом деле это псевдоним Джулиана Халеви, сценариста, попавшего в «черный список»; его подлинное имя будет позднее указано в титрах фильмов Мир цирка, Circus World, Генри Хэтауэй, 1964, и Кастер с Запада, Custer of the West, Роберт Сиодмак, 1967.

 Сусанна, дьявол во плоти

   1950 – Мексика (85 мин)

     Произв. Internacional Cinematografica (Серхио Коган, Мануэль Ричи)

     Реж. ЛУИС БУНЮЭЛЬ

     Сцен. Луис Бунюэль, Хайме Сальвадор по сюжету Мануэля Ричи

     Опер. Хосе Ортис Рамос

     Муз. Пауль Лависта

     В ролях Розита Кинтана (Сусанна), Виктор Мануэль Мендоса (Хесус), Фернандо Солдер (дон Гуадалупе), Мариа Хентиль Аркос (Фелица), Луис Лопес Сомоса (Альберто), Матильда Палау (донна Кармен).

   Юную обитательницу исправительного дома Сусанну в наказание запирают в камере, полной крыс, летучих мышей и пауков. Ночью в сильную грозу она молится о спасительном чуде и внезапно понимает, что ей ровным счетом ничего не стоит снять с окна решетку. Она скрывается бегством и падает в изнеможении у имения дона Гуадалупе. Ее подбирают и нанимают в дом служанкой. Она завоевывает доверие жены дона Гуадалупе, который принимает ее за невинную сиротку. Одного за другим она соблазняет всех мужчин в доме, и для каждого находит особый подход. От ее красоты у этих самцов вскипает кровь, и вскоре они ополчаются друг против друга. 1-й жертвой этой борьбы становится бригадир Хесус: его увольняют и выставляют на улицу. Сын смеет дерзить отцу, а когда хозяйка предлагает вышвырнуть за порог Сусанну, дон Гуадалупе, порабощенный служанкой, отвечает жене, что уйти следует ей самой. Однако Хесус приводит жандармов, и те арестовывают Сусанну, которая давно уже в розыске. После ее отъезда в семье наступает всеобщее примирение. Хесус вновь получает место. И даже некогда больная кобыла вновь начинает резвиться и скакать по поместью.

   ►  4-й мексиканский фильм Бунюэля, снятый после Забытых, Los Olvidados. В этот сложный период Бунюэлю приходится использовать хитрости и смекалистость голливудского режиссера, чтобы как следует выразить себя. В данном случае он манипулирует жанром, традиционным для времени и страны, где он работает, – эротико-религиозиую мелодраму, – чтобы вывернуть ее наизнанку и тонко изменить весь ее смысл. История Сусанны далека от назидательности; наоборот, она доказывает разрушительную силу эротизма, который непременно стер бы в порошок буржуазную добродетельность и порядок, если бы ему не помешали финальное вмешательство полиции и, главным образом, святое правило хэппи-энда. Мелодрама отходит в сторону и уступает место злобной комедии, кровавому побоищу, кукольному представлению для взрослых, где зритель заранее предвкушает наслаждение от ударов, которыми обмениваются персонажи, взбудораженные присутствием Сусанны. Верность автора своей тематике, его совершенно классическая строгость, скрытая, но снайперски точная ирония придают картине убедительность и молодость. Поскольку картина лишена отчетливых амбиций, ее можно назвать малозначительной; в действительности же она совершенна. В Мексике, на своей второй родине, Бунюэль, подобно многим режиссерам своего поколения, понял, что свобода самовыражения кроется прежде всего в способности смеяться над миром, управлять предрассудками и обходными путями обретать настоящего зрителя.